ТВОРЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ВЫПУСКНИКОВ СЮИ (ЛИТЕРАТУРНЫЕ В ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ ИЛИ АУДИО-ФОРМАТАХ, ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ В ФОТО-ВИДЕО-КИНО- ФОРМАТАХ) - 2

ПОВЕСТЬ  О  НАСТОЯЩЕМ

(П р о д о л ж е н и е)

 

Часть пятая

Ах, эти встречи выпускников СЮИ!

Мы, освобождаясь от повседневности и суровой действительности, оттаивали на них душой и, настрадавшись от нахлынувших и оживших воспоминаний, а также насладившись общением, – прощались до следующей встречи. 

Не на всех официальных встречах удалось побывать: только на 20-ти и 35-ти летния. Следов от таких встреч, как правило, остается предостаточно: фото- и видеосъемки, участившиеся переписки и перезванивания.

Но были еще встречи, пусть и с небольшим составом участников, но именно – наши встречи!

Одна состоялась в городе еще тогда с именем - Свердловск, на Новый 1980 год; детали помнятся плохо; осталось напоминанием несколько фотографий (одна из них сейчас комментируется в «Одноклассниках»)

Более насыщенной на впечатления была вторая летняя (год события вспоминать лень) встреча.

Я уже работал в прокуратуре тогда еще в городе Целинограде, в Казахской ССР (сколько приходится добавлять корректирующих ссылок: страны, где родились – нет; городов, в которых проживали – тоже!). У нас уже появились персональные служебные телефоны в кабинетах (и дома), мы обзавелись секретарями и помощниками.

Созвонились с Цодиковичем (отбывал отработку единоличным судьей   то ли в Нытве, то ли Губахе; короче, где – то на севере Пермского края в тьмутараканской стороне). Он сообщил, что наши, вроде, организуют встречу на базе отдыха под Свердловском. Договорились встретиться.

Со мной поехал Валера Дмитриенко (Светлая память!). Его часто вспоминаю. Однажды в Москве, ранним утром в комнату зашел сотрудник и говорит, что у входа на скамейке спит парень, который утверждает, что является студентом Свердловского юридического института. Вы же один оттуда – может ваш знакомец? Выхожу – Валера! «Ты как здесь, у вас же летняя сессия?! Да – так, отвечает – после очередного экзамена заскучал, сел в поезд (явно не трезвый) и приехал к тебе». Душевно – преданный был человечище!

В Свердловске в районе вокзала сходили в парикмахерскую на всякий случай (какой?), купили кое – что перекусить в дорогу (колбасу в город, по – прежнему, еще не завозили), билеты и вечером поехали к Цодику в направлении Перми.

Прибыли на маленькую деревянную станцию. Кругом дремучий лес. Рабочий день уже начался и мы сразу пошли в суд. Шел процесс. Увидев нас в открытые двери и наши знаки о прекращении волокиты, Виктор нервно кивнул головой, на его лице смешались и удивление и радость (как он дальше вел процесс – не представляю!). Мы, уставшие от дороги, прилегли на лавках в темном коридоре суда вздремнуть (в здании были еще какие – то организации). Мимо нас проводили заблудших и оступившихся нарушителей порядка, мы - спали (наш храп в коридоре суда, видимо, как особый цинизм не воспринимался; либо посетители и службы государевы просто офонарели от неведомой в этих краях наглости).

Потом пешком «поехали» к Виктору на квартиру. Она была двухкомнатная, вся застеленная домоткаными половиками. Жил в квартире еще кот – хулиган и засранец. К нашему приходу он много чего натворил, не выдержав одиночества (специальные лотки не были широко распространены). Виктор просто скатал часть половиков в угол – мол, потом застираю. Гостей положено угощать и развлекать. Хозяину привезли сырой шашлык и все причитающееся к нему. Нас посадили в маленький горбатый «Запорожец» и всех одним рейсом вывезли на природу – на другую сторону дома, в котором проживал Виктор (а что далеко ехать – дикая природа везде!).

Вечером нас ожидал спектакль, который ставили гастролирующие артисты филармонии. Виктор, как истинный театрал, настоял на посещении местного Храма культуры. Сидели мы на почетных местах первого ряда. Из спектакля не помнится ни одной сцены – результат ускоренного приема шашлыка  и сопутствующих изысканному блюду жидкостей.

В ночь, с трудом достав билет в общий вагон, выехали в Свердловск. По пути в карты разыгрывали единственную курицу и одно спальное место на верхней полке. Выигрывал «Промокашка».

Примерно мы знали день, время и место сбора группы отъезжающих на автобусе. Заехали к Валере Степаненко (Светлая память!) домой и почти всю пообщались «с возлиянием». Проснулись поздно, явно опоздав на зафрахтованный автобус. Решили добираться самостоятельно. Валера не поехал – у него уже была карьера в институте (либо другие обстоятельства). 

Зашли в магазин и традиционно в авоськи (красивых пакетов в магазинах тогда не подавали) набрали, сообразно нашей фантазии и мнению, единственное, что может пригодиться на отдыхе – спиртное.  На улице мы поняли, что не знаем: куда ехать. Удивляя прохожих (картина: люди внутренне интеллигентные; со следами вчерашнего интеллекта на лицах; с авоськами, из которых маняще торчали горлышки бутылок,  в руках), мы кинулись к единственной будке с телефоном. Увы, - Минины уже уехали, другие известные номера тоже не отвечали, о сотовой связи в те времена и не мечтали.

Стали вспоминать, куда могли уехать наши. Цодикович смутно припоминал, что это должна быть база отдыха завода, на котором когда – то работал и пел Генрих Кузнецов (кажется, тоже был на встрече). Сели в такси – поехали.

Далеко за городом, в лесу кто – то из нас крикнул: Вот они! Наши, так совпало, в это время выгружались из автобуса (мы же, оказывается, вообще ехали не в то место). Увидев нас, Женя Жамбиева (Светлая память!) сыронизировала: «О, эти - как всегда! Непутевые!».

И была потом встреча, и были застолья, и были песни, и играл на баяне Витя Буксман «Чардаш» (была и Шура Рындя  - по свойскому прозвищу «Дровка» - родом из Кустаная, Казахстан).  Елось и пилось – от души.

Предварительно мы расселились в маленьких летних одинаковых домиках, заранее определив и забив себе лежачие места. Ночью в наш домик вернулся загулявший Цодикович, дважды ощупал головы лежащих на кроватях – все места заняты. Он вышел на улицу, при свете луны еще раз посмотрел на номер домика, убедился, что память не пропьешь, вернулся и крикнул: «А ну, пошел на хер с моего места!». Человек безропотно встал и вышел (кто это был и где ночевал потом– память не сохранила).

Утром обнаружилась извечная проблема – нет спиртного. Мы решили сплавать (!) на другой берег озера в магазин поселка. Нас уговаривали не делать этого, так как мы на «Белоярке»,  поселок принадлежит атомщикам и въезд в него для посещения посторонних не доступен. 

Нас можно было удержать?! 

Местные воздержались от поездки. Поплыли мы, иногородние (тогда еще не иностранные). С собой взяли служебные удостоверения (хорошо, что не было табельного оружия), «Промокашка» надел костюм и галстук (ему срочно необходимо было возвращаться на работу, и так – загулял). Остальные кто в шортах, кто в футболке, но все – босиком. Гребли с ожесточением и с…трудом. Доплыли. С берега нам кричат: Не приставайте! Запретная зона! Мы тоже что – то кричали им в ответ и продолжали «гребсти». Пришвартовавшись, с мужиками быстро нашли общий язык (мы такие же, только мы ловим, вы – соблюдаете режим непроникновения, кто – то из нас представился их коллегой дизелистом - атомщиком). Вообщем, пока мы ходили в магазин (с теми же авоськами), охрана охраняла наши лодки. «Промокашка» в мокром костюме остался в закрытом поселке (Как он выбирался из него? Наверное, через сочувствие), мы, превелико уставши, вернулись на базу. 

Подоспели к обеду. Встреча продолжилась. Осталось несколько фотографий на память.

Часть шестая. Краткие истории

Сдавали историю зарубежных стран (кажется, Стародубцеву). Веня Михеев из нашей группы (царствие ему небесное) был женат, содержал семью, подрабатывал. Иногда приходил в общагу - поучить (книги, лекции) и утром - сразу на экзамен. Перед выходом на экзамен, наконец, закончив читать толстенную книгу и, вздохнув с облегчением, пошел в учебный корпус. Возле аудитории увидел, что такой же горемыка прочитывает тоже толстую книгу, но другого цвета. «Что не успел, все читаешь?» - спросил спокойный Веня. «Да,»- ответствовал товарищ: «вторая часть...». «Как!? Разве их две части?» - поразился и одновременно возмутился Веня... Короче, первый вопрос был из первой части -  на отлично; второй - из второй, и тут помогла общая эрудиция, чтобы выбраться из "неуда". В итоге – трояк.

Ещё случай. Поехали в Дом рыбака. Кажется, по профсоюзной линии (т.к. возглавляла Таня Ш. (Светлая память!), было много привлеченных, но основной костяк - наш. За ночь выпили все, что взяли на все время отдыха. Все друг другу симпатизировали (для жаждущих клубнички: разочарую: максимум – «обнимашки»). У Шуряка взыграло чувство ревности: желал общаться со Светой Б., кто - то - тоже. Он: «Пойдем, выйдем, поговорим»… Сильно надоел, хотя все его отговаривали. Вышли. Его состояние не позволяло ему "разбираться" - все время скользил, падал и просил пощады... В один из моментом "валяния" на вопрос "все?", ответил утвердительно. Когда отпустил, он лежал снизу вверх слегка двинул кулаком. В ответ также получил слегка. Встали, оттряхнули друг друга, разошлись. Как "победитель" смело подошёл к кровати, на которой уместились Света Б. и Люда К., которой в свою очередь очень симпатизировал Витя А. Свете пришлось подвинуться, Люде - встать. «Большое спасибо», воскликнул Витя и увлек Люду в свой закуток. Шуряк по пояс голый, растрёпанный и встревоженный (спиртного не осталось, только утром нашли одну заныканную бутылку) сидел на кухне... "У-у-у, басурман!" - ворчала Галина Ш. (тогда ещё - Г.). Утром в умывальнике Шуряк: «Это ты меня?» (небольшой фингал под глазом)... «Ну»... «Ты не считай, что победил меня»... «Я и не считаю».

Опять же утром по жалобе рыбаков (не давали спать) нас в очередной раз принудительно попросили покинуть территорию... Таня Ш. с широко распахнутыми глазами и открытым ртом возвратилась с нами домой - такого времяпровождения в своей жизни не видела...

П.С.  Об этом случае у иных совершенно другое видение и субъективные впечатления.

Два эпизода одной свадьбы.

1. Встречу невесты родителями жениха проводили в городе Кыштым. Уютный деревянный домик (по правовому статусу того времени - объект личной собственности), глухой забор с воротами, во дворе злая собака, на столе - домашние вкусняшки. "Я вас сейчас угощу" - сказал отец жениха и достал из погреба трехлитровую банку пития. Налил по стакану. "Компот" - неудовлетворенно сказал Шуряк, с тоской посмотрев на казённые бутылки, сиротливо стоящие в углу стола. Банку допили. Решили пойти, покурить. А встать не можем! "Вот это компот! Доставай еще, батя!". Курить вышли за забор. У Шуряка настроение уже романтичное. Мимо проходили девчонки. Шуряк: "Что, красавицы, выгуливаете себя?". "Да, - отвечают - "Летная, б...ль, погода" и далее по тексту на местном кыштымском наречии... Редко можно было видеть Шуряка растерянным перед дамами... Нам сказал потом: "Вот это - казачки! Надо заняться!". Дальше пили только "компот" встреча -проводы прошли весело. Посланный «в аэропорт» Шуряк, сидел возле будки, обнявшись со злой собакой (видимо, даже она пожалела его и не стала проявлять свой женский характер).

2. На второй день вернулись в Свердловск, где должна была состояться основная свадьба с приглашением однокурсников (кажется в ресторане "Космос": на первом этаже фонтан, был второй этаж). Из Кыштыма привезли много вкусной еды, "компот", банки со смородиновый вареньем (после института много лет такое варенье терпеть не мог - оскомина; жаренную картошку - тоже). После возвращения из ресторана оказалось, что из привезенного в целостности осталось только варенье - остальное, видимо, употребили не приглашенные на свадьбу (замков на дверях не держали - были выбиты, дверь подписалась табуретом). Мы благодушно решили - на здоровье.

Свадьба прошла хорошо. Как потом выяснилось: одному из наших понравилась девушка за соседним столом и он неоднократно приглашал ее танцевать. Она отказывалась. Компания парней за столом ее поддерживала. Тогда наш, после очередного свадебного тоста, пошел к их столу, ударил по нему кулаком и сказал: "Выходи на честный бой!". И они всей компанией вышли против одного, и бой состоялся (мы ничего об этом не знали). Уходя из ресторана, у входных дверей увидели нашего (весь мокрый – последствия фонтана, краснота под глазом). Он высматривал обидчиков. Мы присоединились, чтобы заступиться за друга. Но поскольку с кем общался, он не запомнил, приходилось останавливаться всех подозрительных. Так остановили, как оказалось, студентов СЮИ с младшего курса, которые пояснили, что, напротив, они освободили нашего от дальнейшей экзекуции толпы. Короче, не нашли никого... На следующий день было общественное распределение (комиссию, по-моему возглавлял Столяров с кафедры политэкономии). "Куда желаете, молодой человек?"  - "В Москву!" - "Почему в солнцезащитных очках?" - "Надуло!" - "Снимите очки." - "Не сниму." - "Тогда вы – свободны, мы сами вас распределим". Спустя некоторое время в коридоре общежития (итоги распределения уже вовсю отмечались): "Ну, что - куда?" - "Тургайская область Каз.ССР!" (одна из самых отдаленных от цивилизационной инфраструктуры областей): "Ассалам алейкум, народный судья Ц.!" - "Алейкум салам, народный следователь, Г.!" - приветствовали они друг друга... На следующий день были хождения в комиссию (в тех же очках) и было перераспределение. "Куда?" - "В Мурманскую область. Далековато, но там буду проситься в Апатиты - люблю кататься на горных лыжах!".

Часть седьмая.

Совсем краткие истории

Напомнили случаи, подработали не для очерков - для диалоговой переписки:

- "три девицы под окном". Летом окна в комнатах были распахнуты, так как иногда покуривали - меньше запах табака; раз уселись на подоконнике, решили курнуть, спичка одна - единственная, зажгли... вдруг кто-то чихнул... покурили!

- утром, после застолья собираются в "школу", одна не найдет свои повседневные туфли (наверное, черные на низком каблуке); пришлось надеть другие; на семинаре к доске выходит "друг семьи", бывший вчера в гостях,.. в ее туфлях (размер совпадал)!

- общественное распределение, бетонный пол женского коридора в общежитии: на полу один наигрывает на гитаре и поет, второй в солнцезащитных очках (в них, в силу обстоятельств ходил на прием комиссии) сидит рядом в одной кроссовке; на вопрос: где вторая? отвечает: отправил в Мурманск по распределению...

Часть восьмая.  Встреча

Объявление к  встрече:

Дорогие однокашники! Осталось меньше месяца до нашей встречи в честь 40-летия окончания нами СЮИ. По Вашим многочисленным просьбам сообщаю программу нашей встречи. 29.06.2019 г. с 10 до 12 часов регистрация участников встречи по адресу: улице Комсомольская, 21. С 12 до 13 часов торжественная часть в актовом зале учебного корпуса. С 13 до 13:30 - общее фотографирование. В 13:30 желающие поехать на экскурсию по Екатеринбургу с посещением музея С.С.Алексеева садятся в автобус, который после экскурсии доставит Вас на учебно-спортивную базу "Динамо", где будет проходить с 16 часов банкет, посвященный нашей встрече. К 20 часам на банкете будут розданы участникам общие фотографии. После окончания банкета встреча продолжается по индивидуальным или групповым планам. Участие в мероприятиях, посвященных нашей встрече, стоит 2000руб. В связи с тем, что количество членов оргкомитета крайне мало, прошу Вас самих заранее позаботиться о том, кто где будет проживать в дни пребывания в Екатеринбурге. Рекомендуем гостиницу Октябрьская на ул. Софьи Ковалевской, 17 (www.hotel-okt.ru;  e-mail:bron@hotel-okt.ru;тел:+7(343)3859747;3859757.), которая находится рядом со зданием СЮИ на Комсомольской, 21.Также возможно размещение на базе "Динамо"(www.biathlon-ek.org,e-mail:ano-usb-dinamo@mail.ru;тел.+79221588560;8(343)2311893)по адресу Московский тракт,12км.,где будет проходить банкет. Добраться можно на автобусе от ост. Институт связи - Биатлон (Расписание движения автобуса на сайте базы)или на такси(Стоимость поездки от 250 руб.). Большая моя просьба к тем, кто планирует участие во встрече, прочитав это сообщение нажмите лайк, чтобы была возможность планировать количество участников встречи, или сообщите любым другим способом. Мой тел.+79527266666;e-mail sroygbaum@mail.ru Сергей Ройгбаум 7гр. СЮИ. Кроме того, большая просьба ко всем Вам, оповестите тех наших однокашников, с кем Вы общаетесь помимо интернета, о нашей встрече и программе. Заранее всех благодарю за участие! Как пишут наши однокашники в своих воспоминаниях, каждая наша встреча возвращает нас в удивительный мир нашей молодости и даёт возможность вновь испытать счастье молодости для всех, кто провёл вместе студенческие годы!!!

Да, 28 июня 2019 года, через 40 лет состоялось это очередное эпохальное событие, к которому многими однокурсниками были написаны в формате воспоминаний проза и стихи, издана книжка.

В канун этой встречи, во время ее проведения и после, под эмоциональном  воздействием важного в жизни события мне тоже навеяло некоторые зарифмованные мысли, как то:

Уж с каждым годом больше ты теряешь.
И нет баланса - меньше ты находишь.
И те места, где не комфортно, знаешь
и их теперь сознательно обходишь.
Уж не сулят интимности закаты - 
увы, все больше радуют рассветы.
И бережливей стали чувств затраты,
как недоступно сладостны запреты.
И эро-сны ночами не тревожат,
как явь привычной страстью не волнует.
Вина былая изнутри не гложет,
так, иногда - что памятью надует.
В укор годам, желанью и здоровью,
слегка подсвечен, бар манит, сверкая,
но атавизмом от похмельной боли
не искушает, словно намекая:
увядший смак изысканных соблазнов
стал неподвластен субъективной тяге -
уйти в туман, где мир не безобразен,
искать в вине подобие отваги.
А если вдруг оступишься к искусу,
прильнешь, томимый жаждою, устало:
поймёшь тогда, что позади - не грустно,
а впереди - с осадком дно бокала!

*****

Весь мир предчувствием томим –

Ему так хочется не верить,

предотвратить и перемерить,

чтоб все развеялось, как дым.

Вдруг разлетятся три звезды,

в недолгом счастье покружившись:

они напрасно к людям вышли

с нагой душой своей судьбы…

*****

Пройдут года - очистимся от скверны,

судьбой ниспосланных времен.

И вновь, как прежде, веткой вербной

Святитель будет окроплен!

Воззреют очи, дух окрепнет

и мы очнемся ото сна!

чтоб сквозь поруганные двери

вошли святые времена!

Пока же ты - терпи и внемли

страданьям тела и души.

И верь! И жди! Грехи приемля,

не суетись и не спеши!

*****

Заключая друг друга в объятия,

Комсомольскою улицей шли,

как крестом осененная, братия –

под иконой диплома СЮИ!

Будто сонм оступившихся ангелов

и познавши всю суть дервишей

шли они… И смеялись, и плакали;

и из глаз их струился елей
В спящем городе листья кружатся.

Мне не спится опять. И пусть.

Побеседуй со мной, по – дружески,

незабвенный родной мой курс.

Помнишь? Шумные и влюбленные,

устремленные взором в даль,

мы, свободою окрыленные,

улетали? И было жаль!

Помнишь улицу Комсомольскую

ту, к которой прирос Свердловск;

где учились акценту польскому

с «иностранным» ломая мозг;

где не стали мы привередами,

чечевичный хлебая суп;

становились все правоведами,

кто не был безнадежно глуп?

Ночью лунною по дендрарию,

не смыкая счастливых глаз,

мы бродили гурьбой с гитарою,

понимали – в последний раз!

И катилась слеза нежданная,

и комком пресекался вдох.

И хоть радость была желанная –

с расставаньем итог был плох?

Мы клялись не стереть из памяти

всех сплотивших нас вместе дат,

под которыми, как на паперти,

дали клятву сестра и брат!

Время быстро пройдет. Завьюжатся

мои мысли опять про курс…

В спящем городе листья кружатся…

Мне не спится всю ночь. И пусть!

*****

Стал один уральский вечер апогеем нашей встречи

и мерилом отношений через многие года:

теплым ветром к нам ласкался, в нашей памяти купался,

на листве росой блестела умиления слеза!

Закружило, завертело меж  скамеек пухом белым,

в парке старом сбились в стаю озорные воробьи -

в ожиданье хлебных крошек поведением хорошим -

нас корили за наивность и приверженность к любви!

Как  легко простым упреком вдруг обидеть ненароком

бескорыстность Проведения, предсказавшего Судьбу!

Мы, по-прежнему, ранимы от угроз, по сути – мнимых!

Вопреки Судьбы ударам, все же склонные добру!

Как мы часто обижались, когда мимо нас бежали

                          бело – черные лихие скоротечные года!

                 Память тщится ухватиться за родные чьи-то лица,

но коварно настигает беспощадная беда:

в Небеса уходит кто-то. Безвозвратно. Неохотно.

И обманчивая вечность превращается в мираж.

Скольких мы не досчитались! Зря над вечностью смеялись –

перед каждой нашей встречей начинается мандраж:

безвозвратные утраты стали частью той оплаты,

что взимается Всевышним, как издержки бытия…

 Мы же тешимся надеждой, возвращаясь к жизни прежней,

что минует злая доля с продолженьем жития!

Что мы вновь сюда приедем, тихо радуясь победе -

через годы, через время, вопреки и не смотря –

не потворствуя болезням, с видом несколько облезлым -

также бурно восхищаясь, также искренне любя!

--------------------------------------------

Продолжение  следует

(В  работе)

ВОЗВРАТ НА СТРАНИЦУ КУРСА 1975 - 1979 гг. ОБУЧЕНИЯ